Ушла Джейн Биркин, икона стиля, актриса, вдохновительница Hermes на создание культовых сумок, невероятная любовь Сержа Генсбура, которая прошептала заветные слова на весь мир. Все охнули и осудили нефранцуженку Баркин. Она не довольствовалась ролью второго плана, не гарцевала эдаким «олененком» и сама выстраивала свою жизнь. В своей книге-дневнике Джейн пишет для своей игрушечной обезьянки Манки – плюшевый собеседник скрасил ей немало одиноких дней и всегда был рядом с Джейн. Хотя она и происходила из аристократического семейства, с детства видела и была знакома с августейшими особами, но никакого снобизма и высокомерия в ее воспоминаниях нет – смешная, застенчивая девочка из хорошей, любящей семьи. Обезьянка такая.
«Только что вернулась после встречи с мамой и папой. Они с большим пониманием отнеслись к моему огорчению из-за того, что у меня нет подруг. Мне очень хочется, чтобы у меня был хороший табель, надеюсь, что у меня получится не хуже, чем в прошлый раз. Я забыла предупредить няню, что должна уйти. Надеюсь, скоро меня запишут в вожатые. Надо выучить правила. По-моему, правила такие:
1. Вожатая должна быть достойной доверия.
2. Вожатая дружит со всеми и считает себя сестрой всем остальным вожатым.
3. Вожатая вежлива.
4. Вожатая любит животных.
5. Вожатая соблюдает чистоту в помыслах, словах и поступках.
6. Вожатая всегда говорит правду.
7. Вожатая соблюдает правила.
8. Вожатая не тратит лишнего.
9. Внушать доверие, быть честной, услужливой и чистой, как ветер».
Да-да-да, и джинсы тогда еще были в диковинку, и за отклонения от формы юную Джейн ругали в престижном интернате нещадно. В записях той поры очень интересны детали – как обучались дети в английских школах, чем занимались на каникулах, как проводили время в кругу семьи. Кроме этого, немалую толику времени юная леди традиционно проводит в церкви.
Скромность, доверие, аккуратность – вот какие принципы исповедует семья будущей звезды. Время идет, мысли, которые Биркин доверяет своему Манки, становятся уже не такими забавными и неискушенными. Появляются стихи о попытке суицида и ревности. Джейн переезжает в Париж. Музеи, встречи со знаменитостями, первые пробы на сцене и в кино. Леди уже не хочет быть художником, огни рампы уже очаровали ее. А потом – скоропалительное замужество (чуть ли не со школьной скамьи) и тон повествования становится уже совсем взрослым. Она ошарашена, замужнее дитя с корзиной (ставшей знаменитой). Красная шапочка, шагнувшая в темный лес. Но мысли Биркин занимают не только сложные взаимоотношения с Джоном Барри, композитором «Бондианы»…
Джейн начинает входить в круг кинозвезд – Роман Полански, Уоррен Битти… Но не заглядывает льстиво в глаза, чтобы сняли-заметили. Пока сама не сияет, но уже слышит комплименты о своей внешности. И начинает проявлять смелость – Антониони хочет снимать ее голой? Да, пожалуйста! Хотя супруг Джон и фыркает по поводу ее раскрепощенности.
Эпоха Сержа Генсбура, сумасбродного, гениального, безудержного. Их союз взбудоражил весь мир, а хит «Je t’aime…Moi non plus…» стал чувственным гимном всех любовников. Серж выпускает одноименный фильм с участием своей возлюбленной. Семейные радости, путешествия, изысканное общество – аристократка-Биркин не теряется в тени знаменитого мужа-задиры. Со своей корзинкой она продолжает исполнять собственную миссию – приличная фильмография, две чудесные дочурки. Она покидает Генсбура – тяжко жить с пьющим. И в дневнике есть, что почитать Манки.
Джейн Биркин перестала писать дневники после самоубийства ее дочери Кейт, трогательно заботилась о Серже Генсбуре уже после того, как они расстались. С особым шиком носила самые простые вещи, занималась общественной деятельностью, выступала с концертами и всегда была самой собой. Истинные француженки с завистью разглядывали глянцевые обложки journaux – эта англичанка сумела перещеголять их своей элегантностью. В дневнике актрисы очень много любопытных подробностей о культовых личностях того времени и событий, очевидцем которых была сама Биркин. Есть трогательные рисунки и стихи.
Кому читать: тем, у кого есть сумка Birkin; тем, кто интересуется эпохой 70-х; тем, кто помнит фильмы с «Джейн Фотоувеличение Биркин».
Всегда интересовало: за что автору той или иной книги дают Пулитцеровскую премию? Вот роман «Лето», история о девушке Черити, которую добрый опекун вытащил из зловонного угла на Горе, где проживают отбросы общества, как-то вырастил. А девица проявляет свою невежественность и дерзость на каждом углу.
Черити все продолжает фыркать на своего пожилого опекуна, учиться не хочет и даже обязанности библиотекаря исполняет ни шатко, ни валко. В чем же дело?
– Уходите отсюда, – сказала Черити, и ее саму напугали визгливые нотки в голосе. – Вы сегодня ключ не получите.
– Позволь войти. Мне не нужен ключ. Я одинокий мужчина, – произнес мистер Ройалл тем низким и глубоким голосом, который иногда ее трогал.
Сердце Черити потрясенно подпрыгнуло.
– Вы немного ошиблись, – как можно презрительней сказала она. – Это больше не спальня вашей жены».
Гнусное предложение, двусмысленная ситуация. Девушка мечется в своем захолустье. И тут, традиционно, появляется Он. Может быть, благородный и образованный юноша сумеет защитить сиротку от зловредного опекуна?
Увы, такое неповторимое лето в маленьком городке ушло. Потрясенная переменами, девушка решается сама посмотреть в глаза тем людям, от которых ее унесли, и второй раз решается бежать на зловещую Гору. Невольно она становится зрителем трагической развязки.
Финал романа как-то изумляет – чего, собственно говоря, девушка металась и кобенилась? Но, кстати, книга-то написана в 1917-м году, когда женщины уже начинают поднимать головы и задумываться: «Так ли мы живем?». Первые попытки, первые пробы…
Гораздо интересней судьба самой Эдит Уортон – ей, первой женщине в истории Америки дали Пулитцера и вручили Орден Почетного легиона – за работу военным корреспондентом в годы Первой мировой войны. Она смело развелась с нелюбимым мужем – в то время это был шокирующий общество поступок. Начала заниматься дизайном, выстроила себе поместье The Mount в Массачусетсе. Эта «Гора» до сих пор восхищает всех, кто хоть раз увидел модерновую обитель своенравной женщины.
Кому читать: тем, кто любит женские романы о любви; тем, кому интересны нравы американской глубинки начала ХХ века.
Роман «Вьюрки» – настоящий хорор, для тех, кто решил провести лето в обычном НСТ (некоммерческом садовом товариществе). Вот возишься себе в растянутых трениках на грядках, вокруг птички свиристят, кабачок зреет. И тут, в одночасье, мир вокруг дачек резко меняется. Не в лучшую сторону, не надейтесь. И не убежать из этих «Вьюрков», и ничего не сделать против этих ужасов ужасных, которые неимоверной тяжестью навалились на рядовых, обыкновенных дачников.
Происшествия начинают случаться почти в каждом дворе хозяйств – кто-то пропадает сам, не издав ни звука, кого-то накрывает кошмарный морок, а кому-то вообще приходится принять смерть лютую и безжалостную. Автор не очень сострадательна к своим героям – не щадит ни убогих, ни престарелых.
Обитатели садового товарищества традиционно решают, что все это рассосется само собой. Нужно только пережить-переждать эту непонятную аномалию, сжавшую плотным кольцом отчуждения «Вьюрки» от внешнего мира. Страшилки из детства обретают плоть и увеличиваются в объемах, уже по-хозяйски покоряя «сотки» дачников.
Повествование затягивает, как ужасные создания жителей Вьюрков в иные миры. Все подробности сражений прописаны очень честно и жестко – не зажмурить глаза и не убежать с проклятых угодий.
– Потому ты и стал дачным, – кивнула Катя. – Тут ты – человек обособленный, отдельный, никто к тебе не лезет и в тебя не лезет. Даже Интернет… помнишь, тут с Сетью вечно проблемы были? И еще на дачу всегда старое тащат, хлам весь этот. И сами домики древние, новая дача – она же какая-то неправильная, да? Как будто мы тут время остановить пытаемся, потому что не успеваем…
– А может, мы сами все это и сделали? Остановили время, убрали выезд? Сделали дачу вечной, чтобы… ну, навсегда спрятаться? А чудищ позвали, чтобы скучно не было.
Вроде бы никто не виноват в том, что случилось с вьюрковцами, но есть какие-то грешки человечьи, которые тянут за собой весь этот мусор из небытия и обрушивает его, как из поганого ведра, на их головы.
«Вьюрки» получили литературную премию «Новые горизонты» и были признаны «самой страшной книгой».
Кому читать: тем, кто «балуется» эзотерикой; тем, кто мусорит в лесу; тем, кто не может ужиться с соседями.
кадр из фильма «Ник Кейв и The Birthday Party» кадры из фильма «Мишель Гондри: DIY»