Культура

Что читать: авторская колонка Юлии Вагановой

«Они считались самой красивой парой богемного Петербурга начала девяностых — кинокритик и сценарист Сергей Добротворский и его юная жена Карина. Но счастливая романтическая история обернулась жестким триллером. Она сбежала в другой город, в другую жизнь, в другую любовь. А он остался в Петербурге и умер вскоре после развода. В автобиографической книге “Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже” Карина Добротворская обращается к адресату, которого давно нет в живых, пытается договорить то, что еще ни разу не было сказано. Хотя книга написана в эпистолярном жанре, ее легко представить в виде захватывающего киноромана из жизни двух петербургских интеллектуалов, где в каждом кадре присутствует время».

Сергей Николаевич, «Сноб»

Книга-кинобестселлер, одноименный фильм с Анной Чиповской уже показали, теперь издали исповедь успешной, красивой женщины, сделавшей головокружительную карьеру в издательском доме Condé Nast International. 

В этой книге можно проследить и ее лав-стори с талантливым кинокритиком Сергеем Добротворским. Он дал ей фамилию, старт в мир искусства, журналистики и кино. И свою большую любовь.

Карина вспоминает и проживает эти годы, изливая свою грусть уже на книжные страницы.

«Тебя занимал феномен гипнотического воздействия на людей, который заставляет забыть о невысоком росте: “Крошка Цахес”, “Парфюмер”, “Мертвая зона”. Ты тоже умел завораживать. Любил окружать себя теми, кто тобой восторгался. Любил, когда тебя называли учителем. Обожал влюбленных в тебя студенток. Многие из твоих друзей обращались к тебе на “вы” (ты к ним тоже). Многие называли по отчеству. Я никогда тебе этого не говорила, но ты казался мне очень красивым. Особенно дома, где ты был соразмерен пространству. А в постели между нами и вовсе не было разницы в росте»

Бушуют 90-е, бушуют новое кино, музыка, литература. «Бандитский Петербург» существует в параллельном мире Петербурга богемного, отсутствие колготок и гречи абсолютно не волнует тех, кто живет и дышит искусством.

В эпицентре культурного шторма роскошная влюбленная пара, Карина и Сергей. Их планка отношений на олимпийской высоте, их круг – личности незаурядные, искрящиеся талантом.

«Этот черно-белый фильм, “Девчонку с причала”, ты смонтировал и озвучил. Добавил туда кадры, где я, юная и веселая, что-то ем на твоей кухне, привычно придерживая длинные волосы, чтобы они не попали в тарелку. Где сейчас этот маленький фильм — не представляю. Может, валяется где-то на осыпавшейся видеокассете. “Девчонка с причала” была самым щемящим на свете объяснением в любви. А я с тех пор так и осталась для тебя девчонкой.
— А где моя девчонка? — спрашивал ты, когда искал меня. — Кто-нибудь видел мою девчонку?»

«Девчонка с причала» взрослеет, начинает разбираться кто к чему и что к чему, а потом  прокачивать свои скиллы. Благо, что и она, и Сергей – из вузовской среды, вокруг начинается «движуха» по культурным обменам с иностранцами, полно интеллектуального контента. Что такое перестроечная разруха и талоны на пропитание, когда рядом любящий муж и общение, не отягощенное бытовухой?

«Иванчик, сейчас я сижу в своей огромной парижской квартире с окнами до пола и готова все на свете отдать, чтобы хоть на один день перенестись с тобой в шестиметровую обшарпанную кухню. Каждая следующая моя квартира была больше и богаче предыдущей. И в каждой — обратно пропорционально — я была все менее и менее счастлива. А в той убогой хрущевке мы и вправду были счастливы»

Но все-таки Добротворская убегает от своего бунтаря. В сытую, богатую Москву, к более перспективному мужчине. Есть причины? Есть причины. Питерская тусовка в гневе и недоумении, но девчонка отчалила от причала.

«Боль, которую я испытывала каждый раз, когда ты проваливался в беспредел, была лучшим доказательством моей любви. Боль могут причинить только те, кого мы любим, это я знаю. И если рана (любовь) не болит, то она уже зажила (прошла). Моя любовь не прошла. Твоя любовь не прошла. Мы причинили друг другу невыносимую боль. И оба метались в поисках анестезии – каждый своей»

Говорят, что легко и приятно любить того, кто давным-давно умер – он оставляет после себя лишь хорошие ощущения и мысли. Книгу Добротворской многие восприняли с усмешкой – что еще ей надо? Сказочная жизнь, востребованность – 100%, снайперские приемы ликвидации всех препятствий на пути к достижениям. Зачем она вернулась в эту перестроечную питерскую муть? И в собственной искренности обнажила нелицеприятные вещи о покойном. Чай, не 90-е. Вот така любовь…

Кому читать: тем, кто смотрел фильм с Чиповской и Исаковой; тем, кто не смотрел фильм; тем, кто интересуется историей глянца; тем, кто выбирает: «любовь или деньги?».

Фото: kinopoisk.ru
vs-online