Что читать? Авторская колонка Юлии Вагановой - Городской портал Екатеринбурга: новости, афиша, бизнес, мода, лайфстайл vs-online.ru

Дневные звезды

Голос этой хрупкой женщины помнил каждый житель Ленинграда. Он звучал из черных тарелок в промерзшем, сжатым кольцом блокады, городе. Ольга Берггольц читала стихи жителям Северной столицы, внушая надежду, что мы выстоим и победим.

«Дневные звезды» – это дневник молодой женщины с воспоминаниями о доме, городе детства, становлении новой жизни после революции. Путь человека новой эпохи, на котором неожиданным кошмаром встала Великая Отечественная.

«Сказали когда-то: времени больше не будет. Верите ли вы, что это верно, – я знаю это, я знаю, как не бывает времени! В тот день его не было – все оно сжалось в один лучевой пучок во мне, все время, все бытие. И весело рухнули перегородки между жизнью и смертью, между искусством и жизнью, между прошлым, настоящим и будущим. О, как хрупки они оказались, как условны, как легко было мне наслаждаться всей жизнью сразу, всей поэзией и всей трагедией ее на самом ее краю, на краю жизни, на углу Палевского и Шлиссельбургского, между тенями нелепых сооружений прошлого, в минуту притихшего артобстрела».

Порой трудно понять человека другой эпохи, его реакции и оценки каких-то неведомых нынешнему поколению событий. Юная Ольга Берггольц со всем восторгом неофита окунулась в мир строительства социализма, ее дневник полон пафоса. Но блокадные дни сделали ее строки суше и мудрее. Вставая к микрофону, она тоже совершала свой подвиг, формировалась как писатель, отметая ненужное и поверхностное.

«В те же дни казались еще спасением бумажные кресты на стеклах. Как старательно летом 1941 года – неужели это было всего семь месяцев назад? – наклеивали мы эти кресты на окна! Некоторые чудаки перестарались: простое закрещивание окон их не устраивало, и они вырезали из бумаги сложные узоры и целые картины. До сих пор на Фонтанке окно одной из квартир было изукрашено тропическими пальмами, а под пальмами восседали условные бумажные обезьяны. Быть может, обитатели этой квартиры хотели как-то отыграться, отшутиться от войны, думали, что это поможет?».

Ольга Берггольц вошла в историю как «Ленинградская Мадонна» и ее военные книги всегда были критерием правды о событиях, ведь она прожила ее плечом к плечу со своими питерцами. Некоторое время она была незаслуженно забыта, нашлись даже и собратья по перу, которые упрекали ее в том, что она уж излишне «эксплуатирует» тему. Но ее строки, посвященные погибшим и умершим, высечены на стеле Пискаревского кладбища. Разве это не призвание настоящих людей? Среди книг о блокаде Ольга Берггольц – это негромкий правдивый голос. Его стоит послушать.

«Он взглянул на меня почти с состраданием.
– Дура ты, дочь моя и знаменитая поэтесса города Ленина, – беззлобно сказал он. – Ибо произносишь все это всуе без веры…».

Момент истины

Ладно скроенный и крепко сшитый военный роман из жизни контрразведки. Враг уже пятится назад, наши войска день за днем приближаются к Берлину. Но не дремлют оставшиеся в живых противники – «лесные братья». На территории Литвы и Белоруссии лютуют диверсанты. И задача трех СМЕРШевцев, бравых офицеров, ликвидировать «осиное гнездо».

«Вчера они выходили в эфир из этого леса, неделю назад – под Столбцами, а завтра могут появиться в любом месте: за Гродно, под Брестом или где-нибудь в Прибалтике. Кочующая рация – Фигаро здесь, Фигаро там… Обнаружить в таком лесу место выхода – все равно что отыскать иголку в стоге сена. Это тебе не мамочкина бахча, где каждый кавун знаком и лично симпатичен».

Детали, ускользающие от глаз рядового воина, помогают контрразведчикам выстраивать линию своей атаки. Незаурядное мышление, умение перевоплощаться, молниеносно использовать в качестве оружия любой предмет – чистильщик-стажер Андрей Блинов, чистильщик «Скорохват» Таманцев и капитан группы Павел Алехин вышли на тропу войны. Действие развивается стремительно, контрразведчики шуруют по лесам и хуторам молниеносно. И, конечно, находят подтверждения своих версий.

«Он выпрямился на коряжине, прислушиваясь, и в следующее мгновение замер от неожиданности… На темной болотной земле, шагах в трех от себя он увидел то, что искал весь день и о чем можно было только мечтать: свежие отпечатки армейских сапог, свеженькие, еще не успевшие выветриться…».

«Тройке» хочется быть на передовой, а не гулять по заминированному лесу, но красавцы роют и роют, по крупицам собирая в одно целое лица бандитов. Проверяют сорта огурцов на местных рынках, считают гвоздики на следах сапог. Взяли след. Но и диверсанты не лыком шиты, им тоже хватает хитрости оставаться почти невидимыми под носом у врага.

«Малыш свалил Мищенко! Фантастика! Стажер-несмышленыш свалил легендарного Мищенко, который за двадцать лет более пятидесяти раз перебрасывался на советскую территорию, которого два десятилетия ловили на Дальнем Востоке и западных границах, ловили на всех фронтах, но даже во время чрезвычайного розыска не смогли поймать. Свалил одним выстрелом, разумеется, ничуть того не желая. И теперь страшно переживает».

Роман был закончен Богомоловым в 1973-м году и сразу стал бестселлером. В нем нет бессмысленной лакировки образов участников тех событий, «рыцарей без страха и упрека», текст насыщен точными, яркими деталями. Сложные психологически выверенные линии сюжета интересны и сейчас, современным читателям, которые уже составили свое представление о прошлом.

Уроки французского

В этом рассказе не звучат разрывы снарядов, нет героических сцен, и Великая Отечественная уже три года как кончилась. Война отдается суровым эхом, долетая через столько лет и километров до сибирского городка. Потому что ликование от Победы прошло, а ощущение, что до мирной сытой жизни – еще очень далеко.

«Но особенно в меня верили, когда дело касалось облигаций. Их за войну у людей скопилось много, таблицы выигрышей приходили часто, и тогда облигации несли ко мне. Считалось, что у меня счастливый глаз. Выигрыши и правда случались, чаще всего мелкие, но колхозник в те годы рад был любой копейке, а тут из моих рук сваливалась и совсем нечаянная удача. Радость от нее невольно перепадала и мне. Меня выделяли из деревенской ребятни, даже подкармливали; однажды дядя Илья, в общем-то скупой, прижимистый старик, выиграв четыреста рублей, сгоряча нагреб мне ведро картошки – под весну это было немалое богатство».

Мальчишку оторвали от материнского подола и отправили в район – становиться человеком. Все бы хорошо, но… Скромному парнишке из деревни никто не благоволит. Хотя он учится на одни пятерки (только вот французский не дается). У всех одна беда – очнуться от событий прошлого, наладить как-то жизнь. Не до чужих. А когда постоянно хочется есть, то способы не выбираешь.

«– Хи, упал! – выкрикнул Тишкин, захлебываясь от радости.
– Это ему Вадик из седьмого класса поднес. Они на деньги играли, а он стал спорить и заработал, я же видел. А говорит, упал.
Я остолбенел от такого предательства. Он что — совсем ничего не понимает или это он нарочно? За игру на деньги нас в два счета могли выгнать из школы. Доигрался. В голове у меня от страха все всполошилось и загудело: пропал, теперь пропал. Ну, Тишкин. Вот Тишкин так Тишкин. Обрадовал. Внес ясность – нечего сказать».

Самое печальное, когда рушатся надежды на светлое будущее – выучиться, стать специалистом, помочь матери забыть о тех проклятых годах. Но помощь приходит. Абсолютно с другой стороны.

«– Почему ты решил, что это я?
– Потому что у нас там не бывает никаких макарон. И гематогену не бывает.
– Как? Совсем не бывает?! — Она изумилась так искренне, что выдала себя с головой.
– Совсем не бывает. Знать надо было.
Лидия Михайловна вдруг засмеялась и попыталась меня обнять, но я отстранился от нее.
– Действительно, надо было знать. Как же это я так?! – Она на минутку задумалась. – Но тут и догадаться трудно было – честное слово! Я же городской человек. Совсем, говоришь, не бывает? Что же у вас тогда бывает?».

Оба герои рассказа – честные и рисковые. Могли бы даже сколотить банду. Хотя разница между ними огромная. Им повезло, что они встретились. Мальчишке точно. Он справится и выиграет.